На задворках вечности. Часть I. Рождение богов - Галина Раздельная

В неспешной работе пробежал час, в течение которого Канцлер полностью оправился, здраво взвесив недавнюю панику. Теперь, когда поблизости находился его верный секретарь, а в окно приветливо пробивались лучи яркого солнца, сложившаяся ситуация не казалась ему однобокой. Ранение Видара могло быть и не связано с самим Хранителем, и, скорее всего, с Дильмуном всё в порядке. И если старик не даст о себе знать до середины дня, Канцлер наведается в сокровищницу. В конце концов, как одному из шести представителей высшей власти, ему не требовались особые причины для незапланированного визита.

Оторвавшись на мгновение от директивы, Эрид довольно потер лоб – да, так он и поступит. Оставалось только вытерпеть встречу с парнями и попридержать Энлиля и Энки рядом, пока он не решит, стоит ли давать им полномочия на расследование убийства их друга, или ограничиться ресурсами сената.

Вернувшись к директиве, Канцлер вновь погрузился в текст документа, не сразу заметив тихий скрежет. Под скрипы его карандаша в углу комнаты постепенно ожил проектор, готовый вывести в трёхмерный режим полученные данные. Эрид тут же приободрился и внутренне расслабился, почувствовал, как хотя бы малая часть груза сваливается с его плеч.

Тем временем проектор продолжал скрежетать. Это древнее устройство, как и привычка писать от руки, было подарком от Дильмуна. Хранитель нередко передавал с его помощью ему сообщения. Канцлер всегда дивился изобретательности друга. Тот обладал развитыми способностями разума, но в своё время махнул рукой на Эрида, так и не сумев научить упёртого политика даже азам. Не будь Канцлер настолько закрыт к учению Хранителей, они оба могли бы общаться телепатически, не покидая своих кабинетов. Не добившись от друга результатов, Дильмун, в конце концов, разозлился и притащил Эриду этот старый агрегат, сделав его односторонним устройством для личной связи с Канцлером. С тех пор Дильмун отправлял свои мысли только ему известным путем, а они, долетая к проектору, принимали облик вполне понятных фраз.

Помнится, когда Хранитель, довольный своим подарком, пыхтя, устанавливал расшатанное и немного проржавевшее устройство, Эрид негодовал и сетовал из-за такого выбора, напрасно пытаясь помешать вредному старику уродовать свой кабинет. Несуразный коробок, отслуживший положенное ещё десяток тысячелетий назад, портил лаконичное и уютное убранство покоев Канцлера, как грязное пятно на безукоризненно чистой белой тунике. Почему, спрашивается, было ни выбрать что-то менее броское? Но Дильмун, ожидавший подобных возмущений, только посмеялся над другом.

– Напрягать мозг не захотел, вот и довольствуйся, – подтрунивал он.

Спрятав устройство за ширмой из цветов, Канцлер привык не замечать вопиющей несуразности у себя под носом. Но сейчас он был даже рад раздражающему скрежету проектора, принявшего новое послание. Передать его мог только Хранитель, так что, возможно, опасения насчет последнего действительно оказались преждевременными.

Не вставая, условным движением руки Канцлер быстро активировал загрузку и перевёл её на свой стол. Изображение, поначалу нечёткое, постепенно переставало рябить. Эрид мельком взглянул на текст, возвращаясь к директиве, пока послание полностью загрузится, но тут же вновь встревожено всмотрелся в короткие, обрывистые строки, застывшие в воздухе. Послание, скомканное наспех из мыслей Дильмуна, дошло клочками, в которых лишь отдалённо улавливался смыл.

Не успев толком разобраться, Эрид попытался зафиксировать картинку, но изображение опять начало рябить, дёргаться. Заискрился проектор, а после и вся техника вокруг, выходя из строя. Запах плавленых контактов витал в воздухе. Замыкание уничтожило не только все приборы, обуглив некоторые за считанные секунды дочерна, но и испепелило полученное с их помощью сообщение, врезавшееся в память Канцлера.

– Помоги нам небеса.., – неосознанно тихо произнёс он, порывисто поднимаясь и пытаясь связаться с Энлилем.

Устройство связи также не работало.

Внезапно Канцлеру стало трудно дышать, дико разболелась голова, в висках застучала кровь. Растерянно он попытался позвать секретаря.

Его крик оборвался на полуслове, заглушаемый пульсирующим рокотом взрыва, в мгновение разрушающего прекрасное убранство личных покоев Канцлера, скрывая под пылью и обломками и своего хозяина.

…

Хранитель пытался затаить дыхание, вслушиваясь в отдалённый разговор. Фразы долетали обрывками, и Дильмуну не удавалось уловить суть. Но голос, принадлежавший его похитителю, Эн-уру-галу, он узнал сразу. Ответов того, к кому обращался перебежчик, Хранитель не слышал.

С самого начала этого разговора жуткая тягучая боль пронизывала тело Дильмуна, словно тиски зажимали каждый его орган и давили одновременно во всех направлениях. Наспех заживлённое запястье горело огнем. Хранитель закрывался от воздействия этой силы, вновь теряя с трудом накопленную энергию. Он прекрасно знал причины неожиданного недуга, напрямую связанные с отдалённой беседой бывшего телохранителя. Кто бы ни отвечал Эн-уру-галу, его самого здесь не было. Невидимый собеседник прорывался через большое расстояние, что заставляло пространство вокруг деформироваться и искривляться, последствия чего и ощущал на себе Хранитель.

Эн-уру-гал повысил голос, и Дильмун наконец-то расслышал сказанное.

– Ты обещал мне! – с нескрываемой злостью кричал он.

Был ли ответ, Хранитель не знал. Наступившая тишина развеяла его боль. Дильмун понял, что в этой постройке их снова только двое. Внутренне он почувствовал приближение Эн-уру-гала и быстро прикрылся одеялом. Тот, оставив возле матраца поднос, какое-то время, не шевелясь, постоял рядом.

Стараясь походить на спящего, Дильмун расслышал тяжелый вздох парня и его удаляющиеся шаги.

Глава 5

– Я прошу позволения пройти!

Красная Звезда вновь повторила свою просьбу, но её, как и все предыдущие, оставили без ответа.

– Прошу.., – Звезда из последних сил пыталась прорваться через невидимую преграду между своей и вышестоящей над её миром реальностью другого измерения, но хозяева той стороны не спешили открывать проход, а у самой Звезды на подобное не хватило бы энергии.

К тому же, покинув своё солнце и оставив сферу, Звезда чувствовала все последствия своего путешествия, а огромное, неисчислимое в величинах расстояние между ними напоминало о себе чудовищной силой притяжения, не прекращающей пытаться вернуть её в свою Солнечную систему.

Душа Звезды не была свободна, хоть её сознание и умело проникать практически в любой уголок пространства-времени своего и соседних измерений. Но сейчас этого было недостаточно, чтобы пройти в вышестоящее измерение, покинуть сферу и разорвать с ней связь. Невидимые нити крепко связывали сущность Звезды с её вместилищем, и даже коротенькое путешествие давалось ей с трудом, не говоря уже о нынешнем. То место, куда она пыталась попасть, было закрыто для её разума и сознания, поэтому ей и пришлось прийти к его границам самой. И теперь её одинокая, несвободная душа, застывшая на паперти бесконечных реальностей и терзаемая силой притяжения к своей сфере, напрасно пыталась прорваться выше.

Путешествие к границам сильно вымотало Красную Звезду. Она прекрасно осознавала, что не сможет долго сопротивляться силе притяжения, и вскоре обязана будет вернуться назад к своему вместилищу, к которому была прикована практически с самого рождения нового мира – её Вселенной. Но, неужели все её старания окажутся напрасными, и ей так никто и не ответит?

– Антарес, прошу, позволь мне пройти!

Красная Звезда воспользовалась последним шансом и обратилась напрямую к тому, кто управлял её галактикой. Если Антарес не откроет для неё проход в свою реальность, то другие её обитатели тем более не пожелают этого сделать. Звезда чувствовала их недовольство, но пока не понимала, чем именно вызвала гнев.

Неожиданно она ощутила перемены вокруг. Хрупкая на вид грань между измерениями постепенно сглаживалась, пропуская свою гостью. Красная Звезда переступила порог и тут же приняла иное обличье, привычное для её прошлых жизней.

Без запинки её разум выбрал одну из точек в потоке пространства-времени, перенося её в знакомые и родные места из прошлого. По сути, место, куда она попала, уже давно являлось иллюзией – частью воспоминаний, прошлым, где теперь она была лишь сторонним наблюдателем. Звезда оказалась на широкой слабоосвещённой террасе, выложенной белым мерцающим камнем. Кое-где виднелась молодая листва пробивающихся сквозь мрамор побегов непокорного плюща. В отдалении доносились звуки журчащих водопадов, срывающихся вниз с дальних скал.

Красная Звезда хорошо помнила это место во всех его красках прошлого и провела здесь несколько жизней, до того момента, как её сущность привязали к одной из потока похожих между собой звёздных сфер, закинув в формирующуюся реальность молодого трёхмерного мира. Для рождённой в высшем измерении души ужаснее наказания нельзя было и придумать. Но таков был её путь. К тому же, жить в нижестоящих мирах оказалось не так уж ужасно. И пускай она управляла всего лишь космической сферой – обычным Солнцем и его Солнечной системой, подобный опыт многому научил юную душу Звезды, и, прежде всего, он научил её терпению.